— Молодец, ай молодец! — кричал Степан Григорьевич. — Азартный парнишка, люблю таких! Теперь мой выход!

Лёгкий ветерок шевелил деньги, как опавшие листья, медленно сметая их к борту. Ирина Владимировна не выдержала и, выбежав из-за стола, принялась собирать купюры. Федор Степанович последовал за супругой, но не преуспел в столь перспективном деле: едва наклонившись, он потерял равновесие и грохнулся на полированные доски. Оксана с гримасой досады хотела поднять отца, но Степан Григорьевич увлёк её за собой и закружил в танце.

— Ну-ка, дай ручку… Вот так, вот так, — он вставил между наманикюренных пальцев одну стодолларовую купюру, потом другую, третью…

— И вот так, и вот так…

Теперь Оксана танцевала с веером из зелёных американских рублей, крепко зажатых тонкими пальчиками с хищно-красными ноготками.

— Давай съездим ко мне в офис, — страстно прошептал в маленькое ушко распалившийся Степан Григорьевич и вцепился в тонкую девичью талию.

— Ты что, с ума сошёл! У меня свадьба! — от возмущения Оксана даже на миг потеряла улыбку.

— Ну, давай на машине отъедем в сторону! На пять минуток всего! Я что-нибудь придумаю…

— Перестань сейчас же!

Оксана вырвалась из цепких рук партнёра и вернулась на своё место за столом.

Все происходящее Кудасову не нравилось. Почему этот похожий на обезьяну старикан так сыплет деньгами, почему он прижимается к Оксане с такой сальной мордой, что он шепчет ей на ухо? Подойти бы и дать ему в рог! Но у входа на трап стоит его здоровенный водитель, наверняка выполняющий функции телохранителя. Да и материальная зависимость ещё больше, чем охранник, связывает по рукам и ногам. Молодой муж опустошил несколько рюмок одну за другой.

В опьянённом сознании родилась забавная мысль: а что, если предложить старой обезьяне посоревноваться в плавании? Прямо сейчас прыгнуть с борта и переплыть Дон? Кто быстрей… Или просто по факту — кто доплывёт, а кто потонет… Хотя с борта прыгать нельзя, там мель — покалечишься только, да и все…

— Я хочу выпить за нашего друга Степана Григорьевича! — встала с бокалом новобрачная. Она раскраснелась от выпитого и танцев, глаза блестели больше обычного. — Это очень внимательный и заботливый человек, он заботился и обо мне, и принял участие в судьбе моего мужа…

«Что за новости? — подумал Кудасов. — Какое участие? Ерунда какая-то!»

— Я благодарю Сурена… Степана Григорьевича и желаю ему долгих лет счастливой жизни!

Оксана залпом выпила свой бокал.

— Спасибо, спасибо, дорогие. — Степан Григорьевич раскланивался со всеми присутствующими и чокался с протянутыми к нему со всех сторон рюмками. Похоже, он уже стал всеобщим любимцем.

— Кто это? — спросил Олег Иванович. Александр пожал плечами.

— Я его впервые вижу. Какой-то родственник Оксанки.

Проворные официанты разнесли горячие закуски, потом подали уху и шашлыки. Водка и шампанское лились рекой. Гости разомлели. Все танцевали, Коротков взболтал бутылку и порывался купать девчонок в шампанском, подружки Оксаны уворачивались от пенной струи и визжали. Андрей гонялся за ними, пока не уронил бутылку на палубу. Тогда он ударом ноги загнал её за борт.

Кудасов подошёл к разгулявшемуся товарищу. Тот был сильно пьян.

— Поздравляю тебя, Сашок, — заплетающимся языком сказал он. — Ты и лейтенант, и женился на такой красавице… А я… Видишь, в какой я жопе…

— По-моему, с тобой поступили очень жестоко, — новобрачный обнял товарища. — За этот дурацкий поцелуй… Ну выговор, ну строгий! Напиши письмо министру — тебя обязательно восстановят в армии!

Коротков оглянулся и понизил голос.

— Какой поцелуй? Ты думаешь, что это все из-за «Золотого круга»?

— А из-за чего же?

Андрей опять оглянулся.

— Да из-за моего папочки! Он оказался шпионом! Представляешь, шпионом!! Но при чём здесь я?! При чём?!

Андрей неожиданно заплакал. Сзади подошёл Степан Григорьевич.

— Мужчины не плачут! Не получилось в армии, получится в коммерции. Я найду тебе работу! Хочешь?

Коротков вытер красные глаза.

— За что меня выгнали? Сын за отца не отвечает!

Степан Григорьевич хлопнул его по плечу.

— Ещё как отвечает! Чего у тебя отец-то сделал?

Андрей только махнул рукой и не ответил.

Степан Григорьевич доброжелательно улыбнулся.

— Я недавно купил консервный завод. Баклажанная икра, помидоры-мобидоры, огурцы-могурцы! Овощей у нас очень много, и стоят копейки, но большая часть пропадает. А я хочу закатывать их в банки и продавать! Это выгодное дело. И мне нужны помощники. Возьми визитку, надумаешь — позвонишь…

Потом он повернулся к Александру.

— Я уже заплатил за всё, гуляйте, отдыхайте, веселитесь. Я должен идти. Дела. Мы ещё увидимся.

Они пожали друг другу руки.

Оксана проводила Степана Григорьевича до машины и на прощанье крепко поцеловала. Александра это покоробило. И хотя свадьба гуляла до полуночи и все гости были очень довольны, у молодого мужа остался от неё неприятный осадок.

Часть III

Охота на «Скорпиона»

Глава 1

Шпионское гнездо

Маленький сморщенный человечек, не более одного метра шестидесяти сантиметров ростом, с торчащими седыми клочками волос на голове, скромно притулился на скрипучем кресле в углу кабинета и терпеливо ждал, когда «большие люди» соизволят обратить на него своё драгоценное внимание. Лоуренс Кольбан начинал университетским профессором, но большую часть своей жизни проработал в правительственной организации. Сейчас он, пожалуй, не сумел бы и вспомнить, сколько и каких операций, в каких странах и на каких континентах провёл он по линии технической разведки.

Наиболее значимой была операция «Камбала», центром которой стало уникальное устройство разведывательного перехвата и накопления информации: герметичное, обладающее полной автономией и не нуждающееся в обслуживании, способное функционировать под водой. «Камбала» должна была по запросу передавать накопленную информацию тем, кто сможет её найти. Именно такие параметры содержались в техническом задании, доведённом до Кольбана. И он спроектировал и изготовил прибор, фиксирующий любые виды электронной информации на магнитную ленту в двух режимах: либо непрерывно в течение 150 суток, либо по заданной программе более длительное время с общей продолжительностью записи более 4000 часов. Он решил целый ряд чисто технических проблем: кроме самого устройства, создал гидроакустический маяк, работавший по кодированному запросу с радиусом передачи до 500 метров, снабдил его автономным электрохимическим источником питания, придумал механизм крепления к основному контейнеру. Все, выходящее за пределы технического задания, его не интересовало. Он не задумывался, как и где «Камбала» будет устанавливаться, с какими целями и на какой срок. За качественно выполненную работу Кольбан получил премию и забыл о ней. Специальная подводная лодка доставила «Камбалу» в Охотское море, боевые пловцы-диверсанты установили её на лежащий на дне магистральный кабель связи Магадан — Петропавловск-Камчатский и в течение полугода с интервалом в 15 дней американские разведчики на японских рыбацких шхунах с расстояния в 500 метров, ничем не рискуя, снимали накопленную информацию [7] . Потом советская контрразведка ликвидировала «Камбалу», но все это Кольбана уже не касалось.

По образованию Кольбан был радиофизиком, в университете изучал радиосигналы Вселенной, исследовал пульсары, участвовал в программе по поиску внеземного разума, но позже его уникальным способностям нашлось более радикальное применение. Однажды, во времена «холодной войны», созданный им инфразвуковой излучатель заставил выброситься с шестого этажа агента-перебежчика, круглосуточно находящегося под усиленной охраной. Это было в Восточной Германии лет двадцать назад. Одновременно с важным агентом в окно выбросились и оба охранника. Однако, несмотря на это, Лоуренс не оставил теоретическую науку: продолжал исследования, публиковался в физических и астрономических журналах, участвовал в международных симпозиумах. Его руководство вполне устраивало, что среди мировой научной общественности он считался выдающимся учёным современности, работающим в Национальном агентстве по авиации и космонавтике — НАСА. На самом деле Кольбан числился главным инженером технического отдела Центрального разведывательного управления США. В детали и тонкости своих разработок, выходящие за рамки конструктивных решений, он никогда не вдавался и случай в Восточном Берлине рассматривал в отрыве от трёх трупов, как очередное, успешно выполненное техническое задание.