Но Ирина перехватила руку девушки и сжала двумя ладонями. Губы пересохли от возбуждения, и она быстро пробежалась по ним языком.

— Какие гуляния, милая Оксана, — с придыханием в голосе молвила она. — Ты только покажись на глаза этих сплетниц, и завтра весь гарнизон будет болтать всякие гадости! Приляг лучше, отдохни.

Оксана с удовольствием вытянулась на диване и прикрыла глаза.

— Сними босоножки, — посоветовала Ирина, но, когда девушка попыталась вновь приподняться, она с улыбкой вернула её в прежнее положение. — Впрочем, лежи, лежи. Я сама помогу тебе.

Белова приподняла ногу Оксаны и ловко расстегнула пряжку. Обувь упала на пол, а босая ступня оказалась перед лицом Ирины.

— У тебя такие ухоженные ноги, — сказала она, проводя пальцем по подошве. — Как ты этого достигаешь, Оксана?

— Ой, щекотно!

Девушка пьяно засмеялась и попыталась отдёрнуть ногу. Но Ирина не отпускала.

— Какие-нибудь кремы? — она возбуждённо принюхивалась.

— Да нет, я ничего такого не делаю, — сонно проговорила Оксана.

— Поразительно. А у всех этих нерях мозоли и кожа как наждак…

Ирина коснулась губами девичьей подошвы. Один раз, затем второй, третий. Её горячее дыхание буквально обжигало ступни.

— Что ты делаешь, Ира? — снова засмеялась Оксана. — Я уже засыпаю…

— Давай я тебя раздену и укрою, — Ирина стянула с неё юбку и с вожделением уставилась на крохотные трусики, состоящие из треугольного лоскутка и двух шнурков. — И такого белья никто здесь не носит!

Оксана не отвечала. Она спала. Белова быстро разделась догола и попыталась прилечь рядом, но узкий диван не позволял этого сделать. Тогда она подставила несколько стульев и всё-таки пристроилась, прижимаясь к гладкому молодому телу. Она тёрлась об Оксану, и дыхание её становилось всё более тяжёлым. Прапорщицы-телефонистки, хотя и позволяли достигнуть разрядки, никогда не доставляли ей такого удовольствия. Их даже нельзя ставить рядом с этой девочкой! Всё равно что сравнивать тяжёлое дурное опьянение денатуратом с кайфом от хорошего коньяка!

Ирина целовала гладкую кожу, трогала Оксаниной рукой свою промежность, потом осторожно спустила с неё трусики. И пришла в восторг: под ними всё было чисто выбрито, ни одной волосинки, как у маленькой девочки! Теперь она целовала аккуратные складки между стройных ног, дышала в них, вставляла пальцы в горячее влажное нутро, распаляясь всё больше и больше…

Оксане приснился Тиходонск, игрушечный пароходик, в крохотной каюте которого она занималась сексом с Суреном. Тот целовал её в промежность, но когда она скосила вниз глаза, то почему-то увидела голову Ирины Александровны Беловой… Сон бессвязно и невразумительно плёлся дальше, Сурен залез на неё, и оказалось, что на этот раз он окреп до невиданной ранее мужской силы, он таранил её с таким рвением, что ни о каком ручном пуске и речи не могло быть, прилив сильного оргазма заставил её тело напрячься, она застонала… Но Сурен не унимался и даже причинял ей боль, Оксана недовольно морщилась, обрывки сна растаяли. Она открыла глаза.

Жена полковника Белова, Ирина Александровна, или просто Ира, стояла на коленях у неё между ног и остервенело вторгалась в самое сокровенное место ручкой скалки, которой раскатывала тесто для пирогов! Лицо её было искажено, глаза закатились.

— Что ты делаешь! — Оксана дёрнула ногой и угодила пяткой Ире в лоб. Она отшатнулась и уронила скалку, зато поймала её ступню. Большой палец ноги скользнул в рот Беловой, и она начала страстно обсасывать его, плотно обхватывая губами и постанывая.

— Перестань немедленно! — опьянение отступило, Оксана была шокирована и испугана. — Эй, какого чёрта?

Она резко выдернула ногу и села на диване.

— Ничего, Оксаночка, ничего…

Ирина подалась вперёд, и её огромные, неестественно торчащие груди с возбуждённо торчащими коричневыми сосками приблизились к груди Оксаны. Она отстранилась.

— Ты с ума сошла! Что ты делала?

— Это вагинальный массаж… Рефлексотерапия. Для расслабления и снятия стресса.

— Да ты мне там все разодрала! — зелёные кошачьи глаза Оксаны метали молнии. — Ты соображаешь, что делаешь?

— Извини, дорогая, я увлеклась и забыла смазать кремом, поэтому немного натёрла, это быстро пройдёт… В следующий раз можно надеть презерватив…

— В следующий раз?!

— Я хотела доставить тебе удовольствие, и у меня это получилось. И я тоже получила удовольствие! Это же прекрасно!

Дыхание Беловой всё ещё было прерывистым, но она уже приходила в себя.

— Могу поспорить, что ты никогда не испытывала ничего подобного. Тебе понравилось?

Её губы, сложившись в трубочку, потянулись к Оксаниной шее. Та порывисто поднялась с дивана.

— Нет, мне не понравилось, — жёстко произнесла она. — Ты сошла с ума, Ира? Или?… Или ты лесбиянка?

Девушка была откровенно поражена озарившей её только сейчас догадкой.

— Значит, твоя дружба с телефонистками…

— А что в этом плохого? — Белова тоже встала и опять приблизила силиконовые груди к телу Оксаны. — На наших мужей в этом смысле надежды мало… Служба их обессиливает… Надо надеяться только на себя…

— Чушь! Твоего, может, и обессиливает, а моего Сашу нет! Это он меня обессиливает! — Оксана оттолкнула грузное тело несостоявшейся партнёрши. Но та не собиралась сдаваться. Она многозначительно облизнула губы, очевидно, намереваясь вызвать вожделение.

— Милая, поверь моему опыту. Ни один мужчина не в состоянии доставить женщине того удовольствия, которое ей может доставить другая женщина. Потому, что только женщина может знать, чего именно хочет такая, как она сама. Тебе будет хорошо со мной, Оксана. Очень хорошо. Как никогда!

Но Оксана уже не слушала её. Вместо вожделения она испытывала только отвращение. Быстро натянула трусики, надела юбку, кофточку, проворно натянула босоножки. От ощущения того, что её большой палец всё ещё был мокрым от слюны Ирины, Оксану передёрнуло.

— Ты просто свихнулась! — крикнула она в раскрасневшееся лицо Ирины Александровны. — Ты лесбиянка! И будь я проклята, если когда-нибудь стану такой же, как ты! Этого не будет! Понятно?

Она бросилась в прихожую. Голая Ирина побежала за ней.

— Оксаночка, только не устраивай скандала! Я тебя прошу, не надо! Извини, что я тебе натёрла, я не хотела, оно само вышло…

Сильно хлопнула дверь.

Оксана сбежала по лестнице. Внизу на скамейке сидели две одинаковые девушки в форме прапорщиков. Они недоброжелательно посмотрели на Оксану, синхронно поднялись и вошли в подъезд. Но через несколько минут выбежали оттуда, как ошпаренные.

— Что это с Мамулей сегодня? Как взбесилась!

— Её эта фифа расстроила… И нам весь кайф обломала. Теперь надо самим жрачку приготовить…

***

Капитан Владислав Малков оказался прав. Человеческий фактор, если называть так халатность и разгильдяйство, а в лучшем случае недостаточную дальновидность и прозорливость, в полной мере действует и в ЦРУ. Потому что проверка в информационном центре торгового порта Владивосток показала: в исследуемый период на втором терминале у четвёртого причала с японского сухогруза «Кавасаки» были разгружены два грузовых контейнера с… керамическими вазами! Компьютер порта содержал информацию о номере товарного состава, которым их отправили. Был известен маршрут, график следования и даже номер грузовой платформы.

— Й-я-я! — в восторге воскликнул Малков и произвёл национальный жест, выражающий глубокую уверенность в победе над противником: левой рукой ударил себя по локтевому сгибу правой, отчего та согнулась под углом в девяносто градусов, вскинув громадный кулак в боевое положение стартующей к горизонту тактической ракеты…

— Так где сейчас этот долбаный контейнер? — возбуждённо воскликнул он. Это возбуждение вместе с боевым азартом передались не только Ломову, который достаточно давно занимался оперативной работой и боевыми единоборствами, но, как ни странно, и Кандалину, который ничем подобным никогда не занимался и которого Близнецы считали просто канцелярской крысой.